Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
17.5.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[20-06-05]
Ваши письмаВедущий Анатолий Стреляный "Уважаемый Анатолий Иванович! Предлагаю Вам начинать свои передачи с чтения стихотворения Пушкина "Свободы сеятель пустынный...". Оно как раз о том, чем вы занимаетесь. Оно удивительным образом проливает свет на многие проблемы, которые вы обсуждаете с нами. Прочтения одного этого стиха достаточно, чтобы ответить на большинство спорных вопросов. Безумно хотелось бы услышать ваше мнение по этому поводу. С искренним уважением, Анатолий Павлович". Каждую передачу начинать этими стихами я не буду, Анатолий Павлович, а один раз, пожалуй, прочту. Свободы сеятель пустынный, Пушкин, по его словам, "произнёс сию притчу в подражание басни Иисусовой", но скорее-таки в противовес, по-моему... В Иисусовой притче о сеятеле многие зёрна не дают всходов, это правда, очень многие, но некоторые всё же прорастают: именно те, что падают на "добрую землю", и ещё как прорастают - сторицею! - сказано у Луки, что и подтвердилось за время после Пушкина. На пастбищах планеты появилось не одно стадо без ярма с гремушками на шее. Не уверен, что Пушкин был бы в полном восторге, увидев стада, которые управляются не чьими-то бичами, а собственною волею, в меру умною и часто не в меру глупою. Но это он, по-моему, признал бы обязательно - что управляют они собою сами. Пушкин не стал бы перепевать пошлости о кучке толстосумов, рулящих Америкой. Письмо из Киева: "Глубокоуважаемый Анатолий Иванович! Пишу вам под копирку, купленную в стольном граде Москве, на Кузнецком мосту, где-то в восемьдесят первом или втором году прошлого столетия, когда, как теперь говорят ветераны, "всё было, и было дёшево; всякий человек на свою пенсию в 120-132 рубля мог купить всё, что пожелал бы". Не разъясняют, правда, на какую ширину прилавка могли распространиться их желания, старых дураков. А помнят ли, Анатолий Иванович, эти писатели, если вообще знали, что у крестьян пенсия была не 120-132 рубля, а 18-28 рублей? Советская власть сгинула, так и не разъяснив нам эту разницу, эту политику семикратного разрыва в пенсионном обеспечении городского и сельского, такого же государственного, населения. Но это население всё-таки существовало, и по той же причине, что и городское, - потому что можно было что-то украсть либо на заводе, либо в поле. Мне семьдесят один год, ещё работаю, а в прошлой жизни был активным, проводил линию партии, будучи секретарём парторганизации, пока не положил в 1989 году партбилет, пройдя через определённые стрессовые переживания... Сегодня у меня выходной, я нажарил себе картошки и поел, сто пятьдесят граммов - там же, где и картошка, и вот дай, думаю, напишу на "Свободу" Анатолию Ивановичу. Артюх Ефим Николаевич". Спасибо, дорогой Ефим Николаевич! Я не понял, почему вы написали мне под копирку. Думал-думал, и нашёл одно объяснение. У вас давно высохшая ручка, поэтому писать ею можно только под копирку. Напишите мне этой ручкой, соответствует ли действительности моё толкование. Такие письма приходят иногда и от молодых людей: вот, мол, маленько принял, и пишу, только те, конечно, берутся за перо не после ста пятидесяти граммов, а несколько позже, где-то в районе полукилограмма. Всё равно мне очень приятно. Я благодарен им едва ли не больше, чем остальным слушателям, потому что возникают мысли о пленительности некоторых проявлений жизни. Выпил человек свои сто пятьдесят или пятьсот-шестьсот граммов - и не с женой или соседом вступает в объяснения, а садится писать на "Свободу", какому-то Стреляному. Что ему та "Свобода", казалось бы? Что ему тот Стреляный? А он сидит и пишет, и даже проявляет изобретательность: не пишет старая ручка, зараза, так валяется где-то копирка, купленная в Москве, на Кузнецком мосту в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году, приспособлю-ка я её. Я должен сказать вам, Ефим Николаевич, два слова в защиту советской власти. Нет, она не оставляла без объяснения, почему моей матери-колхознице давала двадцать рублей пенсии, а её подруге Феньке, которая вышла на пенсию сторожихой на ткацкой фабрике в городе - сто. Для объяснения привлекался Карл Маркс. Он учил, что с наступлением коммунизма сотрётся разница между городом и деревней. Чаще говорилось: грани, сотрутся грани. Стиранию граней посвящали свои титанические усилия партия и правительство. Но стереть их даже они не могли в одночасье. Вот наличием граней, подлежащих, правда, скорому стиранию, и объясняли упомянутую разницу. Письмо из электронной почты: "Ваши письма" - так называлась передача, которую я слушала по Интернету 6 июня сего года. И так расплакалась - вы даже не представляете, как. Расплакаться меня заставило письмо сестёр, одной восемьдесят лет, другой семьдесят пять - как они пережили войну. Это необыкновенно, это потрясает, ведь наше поколение не видело таких трудностей, и мы такие избалованные. А наши бабушки и дедушки, они рады куску хлеба и мизерной пенсии "от Горбачёва". Это так больно! Видишь европейских бабушек и дедушек - они побывали во всех примечательных местах в мире, они многое могут себе позволить, если честно работали всю жизнь, а у нас, в бывшем СССР, такое страшное творится. Это так больно. Спасибо вам, бабушки и дедушки! Вы у нас самые лучшие, и даже не знаю, что ещё сказать. Чувства обуревают. Извините, Анатолий Иванович, что использую латинский шрифт. В моём компьютере нет кириллицы, и мой русский язык хромает. Сейчас я пишу дипломную работу на другом языке, сплю мало, но иногда включаю ваше радио. Спасибо! Еркежан Апсеметова". Спасибо и вам за письмо, Еркежан. Вы, как я понял по вашему имени, казашка, учитесь где-то на Западе, дипломную работу пишете, наверное, на английском или на испанском (к вашему письму каким-то образом прицепилось чьё-то испанское). Я жил в Казахстане пять лет, северную часть его объездил вдоль и поперёк, очень люблю тамошнюю степь, утиные охоты на озере Кургальджино, это для меня как вторая родина. На Западе жил намного дольше, а второй родиной чувствую Казахстан. Встречал там таких бабушек - славянок, казашек, немок, чеченок, да, застал и чеченок в Казахстане. Рассказы всех были похожи, но самые печальные - чеченок и немок: как их с детьми и стариками выгнали из домов, посадили в скотские вагоны и выбросили в голой степи за тысячи километров от родных мест - сколько их погибло по дороге, сколько - по приезде в ссылку. "Недавно включил приемник на волне радио "Свобода", - пишет Дмитрий из Петербурга, - и слышу голос Березовского. Заинтересовал меня кем-то заданный вопрос, не жалеет ли он, что в 1999 году поставил на Путина. И Борис Абрамович ответил, что нет, не сожалеет. Он считает, что Примаков и Лужков были бы хуже. А я попробую доказать, что наоборот. Согласен, в случае победы тандема Лужков -Примаков Березовский стал бы политэмигрантом на два года раньше. Однако не всё, что плохо для Бориса Абрамовича, плохо для России. Для того, чтобы победили эти двое, не было необходимости во "второй чеченской войне", а значит, не было бы ни взрывов домов, ни "зачисток", ни "Норд-оста" с Бесланом. А не было бы войны в Чечне - не было бы и главной причины для зажима печати. Без войны в Чечне и отношения с Западом были бы лучше, тут и доказывать нечего. В отношении стран СНГ имперская риторика, наверное, имела бы место, но политика была бы гибче. Опытный международник Примаков, к тому же родившийся в Тбилиси и учившийся в Киеве, нашел бы ключ. Не могу себе представить Примакова, говорящего про "уши осла", а "мочить в сортире" - это вообще для него что-то запредельное. Не знаю, случилось ли бы дело ЮКОСа, однако мы знаем точно: правительство Примакова менее других вмешивалось в хозяйственные дела. Не было бы закона о монетизации льгот, не было бы нового Жилищного кодекса, "прелести" которого граждане еще не осознали: я-то его читал, знаю, что говорю. Умудрились провалить пенсионную реформу и ипотеку. Я не склонен идеализировать Лужкова и Примакова, однако полагаю, что они ближе к Европе, чем путинская команда. С уважением Дмитрий. С-Петербург". Авторы таких писем не могут не знать, что в истории нет сослагательного наклонения. Значение имеет только то, что было. Значение - то есть, последствия. Но люди всё равно любят рассуждать в сослагательном наклонении. Хорошие учителя устраивают такие игры на уроках истории. Это помогает детям усваивать материал. Используя сослагательное наклонение, человек выражает своё понимание причин и связей явлений. Это также один из способов "наводить критику". "Вы, Анатолий Иванович, - говорится в следующем письме, - имеете привычку мельком поднимать исключительно важные общественные, литературные, философские, исторические вопросы. Вы делаете вид, что ваши слушатели чувствуют себя в этом потоке, как рыбы в воде. Но человека образованного вы иногда задеваете. Он привык, что о таких вещах, как Византия и славянство, говорят важно и обстоятельно, с большим знанием дела. В знании дела вам не откажешь, но что же вы нас дразните? Вы как бы не считаете нас за своих слушателей. Я не понимаю: вы сознательно не снисходите до серьёзного разговора с образованными людьми? А ведь это ошибка, Анатолий Иванович! Учёный разговор бывает интересно послушать и простому человеку. Вот в последней передаче вы сказали (как обычно, вскользь) вещь исключительной злободневности. Вы вспомнили давнюю мысль о благодетельном сходстве православия и мусульманства, воспитывающих людей в покорности властям и судьбе. Но вы тут же одним махом уничтожили всех современных просвещённых консерваторов и реакционеров, которые проводят ту же мысль. Вы сказали, что старики мыслили пусть и странно, но всерьёз, а эти валяют дурака. Но неужели все? Почему вы сказали, что все?" - пишет господин Алексеев. Потому что иначе пришлось бы сказать, что они невежды, господин Алексеев. После того, как писали свои статьи, книги, письма и записки царю первые просвещённые русские враги демократии и Запада, прошло полтораста лет. Жизнь не стояла на месте, накопился новый опыт, он неплохо изучен и обдуман, а для них этого ничего не существует, они никак не выйдут за стены той монастырской кельи, в которой окончил свои дни один из их учителей. Пренебрегают знаниями, накопленными в стране и мире после него. Это любительство, а не полноценная умственная работа. Или притворяются, поскольку им хлопает часть публики, особенно та, что в мундирах и рясах. Нельзя всерьёз доказывать, что демократия - это конец света, если после того, когда её так припечатали, сменилось пять поколений. Все просвещённые враги демократии в России были глубоко верующими православными людьми. Странная была у них вера, надо сказать. Они верили в Бога, но не доверяли Ему. Им казалось, что вот допустил Он явиться в мир такой мерзости, как демократия с её всеобщей грамотностью, с её властью денег и толпы, и тут поставил точку. Им казалось, что на дальнейшее творчество Его не хватит, что Он уже не придумает ничего такого, чтобы жизнь продолжалась и чтобы в ней происходило что-то заслуживающее их внимания и одобрения. Пишет господин Казаков: "Для того, чтобы русский народ лишить нравственных идеалов и исказить его представление о моральных качествах защитника отечества, окончательно разрушить обороноспособность российской армии, все идеалы служения российской армии оплёваны и унижены. Международные враги России, опирающиеся на финансовую поддержку иудейского капитала, развернули в нашей стране с помощью продажных отечественных и идейных зарубежных СМИ промывку мозгов в этом направлении. Общий замысел - исказить представление русского народа о защите отечества, о патриотизме, сделать народ пассивным, заставить его полагаться на мудрость правящей элиты...". Это место из письма господина Казакова я прошу слушателей запомнить. Он хочет оторвать русский народ от российской власти, поднять его против Кремля. А международные враги России вкупе с "иудейским капиталом" наоборот, они, по мнению господина Казакова, хотят, чтобы русский народ и его правители были заодно, жили дружно, что и приведёт народ к большой беде. "Генеральный замысел стратегии разложения русской нации, - возвращаюсь к письму, - это подмена православной русской культуры и общинной организации жизни на американскую стандартную поп-культуру эгоистов и индивидуалистов с сомнительными для русского человека американскими идеалами. Мы, русские люди, на всём протяжении нашей отечественной истории доказали, что наше прошлое, настоящее и будущее не нуждается в зарубежных толкователях и комментаторах, этих идейных и традиционных недоброжелателей России". И так далее. Сравнительно новое в письме Казакова - то, что я просил вас запомнить: уверенность, что враги России хотят внушить русскому народу почтение к его правителям. Правители России господину Казакову не нравятся. Значит, они, по его мнению, нравятся врагам России. Что в таком случае должны они делать? Правильно: хвалить русскому народу его правителей. Не знаю, все ли слушатели обратили также внимание на слова господина Казакова про "общинную организацию жизни" - он считает её особым русским благом, которое подрывают враги России, находящиеся, как мы слышали, не только за океаном, но и в Кремле. Упоминается в письме Столыпин. Это не редкость - встретить почтительное упоминание Столыпина в письме человека, который защищает "общинные начала" русской жизни. Столыпин был главой одного из последних правительств Николая Второго, последнего российского императора. Он (не Николай, а Столыпин) жизнь положил, чтобы покончить с общиной организацией сельской жизни. Как раз в общинности он видел главную опасность для России. Он понимал, что именно эта гидра, если не срубить ей голову, приведёт социализм на буйную русскую головушку. Он рассчитывал управиться с этим богоугодным делом лет за двадцать пять, то есть, при своей жизни, потому что, когда брался за это дело, ему было сорок лет или даже меньше. Когда это всё говоришь людям вроде автора письма, которое вы сейчас слышали, они ничего не отвечают. Они просто злятся. Они хорошо запомнили то своё чувство, с каким впервые услышали слова Столыпина, обращённые к внутренним "врагам России": "Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия". Эти слова привёл на первом, кажется, съезде народных депутатов СССР писатель Валентин Распутин. С тех пор они, русские "общинники", и полюбили Столыпина всей душой. Такое вот случилось недоразумение, и вот уже прошло столько лет, а эту любовь, от которой отмахивается в гробу бедный Столыпин, не перешибить никакими сведениями. Писатель Распутин побивал Столыпиным прибалтов, которые тогда как раз начали тихонько уходить из Советского Союза. С лёгкой руки этого писателя, тогда же Столыпина кинули и на войну против ельцинских демократов, которые покусились на колхозы - на ту самую общинность. Правда, не за это на них кинули Столыпина, а за то, что подрывали великодержавность. Так вот всё и запуталось. Только потому запуталось, что одному человеку однажды пришло в голову сильное и красивое изречение, а другой, через восемь десятков лет, не отказал себе в удовольствии повторить его по случаю, который показался ему подходящим. Но есть в почте радио "Свобода" и письма, авторы которых прекрасно знают, чего хотел Столыпин. Автор следующего письма сделал для нас некоторые выписки из библиотеки фонда Солженицына. Например, из рукописи Лидии Леонидовны Васильчиковой, княгини, урожденной Вяземской, он прислал такой отрывок: "Будучи сам землевладельцем, Столыпин прекрасно знал, что в России, как земледельческой стране, главный политический и социальный вопрос лежал в аграрной реформе... Что было невозможно в 1861 году, в 1906 году было не только возможно, но и необходимо, потому что за эти сорок с лишним лет недостатки общинного владения были уже очевидны... Одно то обстоятельство, что крестьяне не чувствовали себя наследственными владельцами своих наделов, лишало их единственного стимула улучшать его обработку и поднимать условия жизни... Ещё 25 лет - и революция не могла бы произойти, т.к. всё русское крестьянство стало бы собственниками и держалось бы за своё владение". Слушатель, который прислал нам эту выписку, (письмо большое, на машинке, но он себя не назвал) рассуждает, что будет, если российский крестьянин получит, наконец, землю "в настоящую частную собственность". "Он ни от кого не будет зависеть. Он будет сам себе председатель, парторг, бухгалтер, кладовщик. Он будет иметь дело только с крестьянским банком. Конечно, в деревне произойдёт что-то вроде классового расслоения. На одной стороне окажутся настоящие хозяева - умные, трудолюбивые, рачительные и умелые, а на другой - лодыри, воры, пьянь и просто неумелые люди. Многие из них пойдут в работники к первым, но это будет справедливый процесс, ибо все они начинали в равных условиях. И вот тут возникает сакраментальный вопрос: кто же будет контролировать исполнение земельного закона о настоящей купле-продаже земли в стране, где не только земля, но и всё, что угодно, может быть продано кому угодно и куплено кем угодно за взятку или дружеские услуги?" Ответа на этот вопрос у автора нет, как нет его, кажется, ни у кого. Когда рушилось советское государство, для всех как-то само собою разумелось, что рушится только то, что определяется словом "советское", а государство как таковое останется. Большой неожиданностью оказалось то, что разрушилось, в общем, всё - не осталось и не появилось за полтора десятка лет ничего настоящего: ни настоящей полиции, ни настоящего суда, ни настоящей армии, ни настоящего правительства, ни настоящего, между прочим, президента - избранного по всем правилам в условиях настоящей политической борьбы. Едва ли не ещё большей неожиданностью оказалось то, что жизнь не остановилась, что не разразилась война всех со всеми. Впрочем, как раз она, война всех со всеми, и разразилась; именно война всех со всеми стала способом существования населения России, но война, слава Богу, более-менее сносная: взятка, воровство, грабёж, мошенничество, всевозможные нечистые уловки выживания. Но не так уж много стрельбы, членовредительства, как могло бы быть. Все знают, что государства, строго говоря, нет, что всё именно так: пусть сносная, но война всех со всеми, а большого, слышного, всеобщего разговора об этом нет. Письмо из Москвы, пишет украинец - "заробитчанин" Михаил. Это украинское слово можно перевести русским "отходник", хотя оно уже редко употребляется, так что кому-то уже надо объяснять, что происходит оно от слов "отхожий промысел". "Я уже одиннадцать лет езжу работать на Россию, вырос сын без меня, ему уже двадцать один год. Таких, как я, в одной Москве, говорят, шестьсот тысяч. И что же, и сына готовить в их число? Чтобы этого не делать, украинцы и сказали "нет" грязным выборам, "нет" интервенции Кремля. То, что Украина вырвется из газово-нефтяных объятий Медведя, нет сомнений, но всё-таки не очень приятно наблюдать, как ему хочется хотя бы ещё чуть-чуть повождевать. У меня много здесь, в Москве, знакомых русских, мы нормально общаемся, но как только наши мнения расходятся, причём, тема не имеет значения, так сразу слышишь: мы вам газ перекроем!". Да, Михаил, эти слова встречаются и в почте радио "Свобода". Несколько лет назад, когда в ходу была байка про то, что Украина ворует российский газ и что Россия может перекрыть кран, я сказал по "Свободе", что Россия таким способом может помочь Украине лучше хозяйствовать, а вот Украина помочь России не может: для этого ей пришлось бы украсть весь российский газ. Действительно, нужда на Украину подействовала. Украинские дела в последние годы правления Кучмы пошли лучше, чем в России. Правда, при Ющенко (или при Тимошенко - уже не знаю, как будет вернее) дела пошли хуже. Из истории знаешь, как быстро можно пошатнуть большое обжитое здание, но когда это происходит на твоих глазах, - даже не верится. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
